Мать выйдет замуж за месяц до его рождения. Он родится на восьмом месяце, при свечах, в тот злосчастный день, когда в роддоме отключат свет. Пуповину обрежут скальпелем, продезинфицированным в кастрюльке на примусе. В течение нескольких недель искуственного вскармливания всё, что он будет видеть - белый потолок.
Дома будет повеселее, да и присмотреть есть кому - бабушка, дедушка, папа и тётя; благо в квартире всего две комнаты, и ребёнок всегда на виду. Правда, тётя брезгует менять пелёнки, а папа приходит поздно и пахнет от него так, что плачущего малыша сможет успокоит только бабушка, да и то лишь тогда, когда дедушка выключит наконец телевизор.
На трёхлетие ему подарят детскую флейту, и это положит начало концу.
Флейта для него лишь инструмент, ведь он прекрасно видит звуки, только объяснить не может, что они сплетаются друг с другом, как побеги дикого винограда на стене детского сада. Тётя в шутку попросила показать "на пальцах", как это можно - видеть ноты, и он показал, сказав виновато, что пальцы у него короткие, а ноты длинные. Тётя долго смеялась и сказала, чтоб он больше ничего на пальцах не показывал.
В детском саду он впервые увидит фортепиано и влюбится в него с первых касаний.
"Никакого рояля" - твёрдо скажут родители. У нас мало места, и он шумный.
"Да ты знаешь, сколько стоит этот чёртов рояль?" - скажет потом на кухне папа маме.
Его отправят учиться в музыкальную школу. Его будут учить играть на скрипке, этом странном, нелогичном инструменте, звуки которого расплываются под пальцами, и надо прикладывать все усилия лишь для того, чтоб удержать музыку в руках.
Конечно, он научится всему, что сможет дать музыкальная школа и преподаватель, работающий с ним внеурочно. Он даже научится не ненавидеть скрипку.
"Мальчик определённо талантлив, но не обольщайтесь слишком. Он не любит музыку так, как это необходимо для должного развития этого таланта".
"Какого чёрта мы платим бешеные деньги за то, чтоб ты учился? Твой преподаватель говорит, что ты не любишь музыку. Фортепиано? Да какая, к чёрту, разница, на чём играть, тебе уже поздно переучиваться!".
Первые экзамены в консерваторию он провалит - чересчур механично играет.
Потом найдёт хорошую работу в цыганском ансамбле, играющем в русском ресторане. И в другом ансамбле, и в другом ресторане, вот уже дрожат руки по вечерам.
Под утро к нему подойдёт посетитель - "Чеаек, сыграй-ка что-нить весёлое, этого, как его..." - вежливо ждёт, посетитель крутит пальцами в воздухе - "Да хоть этого, которого Сальери того" - и пальцы клиента на мгновение сложатся именно так, как он пытался показать тёте музыку.
Он закроет глаза, и тут я отпущу его, не хочу знать.